Моё сердце навсегда осталось где-то на 7 линии Васильевского острова. Сейчас, после страшного теракта в кафе в полуподвале в соседнем с Академией доме на набережной, где мы в студенчестве провели столько счастливого времени в размышлениях о композиции, о живописи и прочем, где мы перед экзаменами пытались восстановить всю картину изучаемого за чашкой кофе или порцией мороженого, где вечерами после удачного или не очень экзамена или просмотра выпивали по стаканчику АЙГЕШАТ, где стоящая за стойкой продавщица настолько знала каждого из нас, что не требовалось при заказе высказывать свои пожелания, а сейчас там все в крови и хламе изуродованных взрывом осколков недавнего уюта, оно, сердце, ноет и рвется на волю. Прости нас за малодушие, Великий Город...
ЯН БРУШТЕЙН
Я живу в километре от края Земли.
Там бездонна вода, там ленивые рыбы,
Там доныне русалки водиться могли бы,
Но за ними пришли, и давно замели.
Возвратилась одна, с рассечённой губой,
Привезли в провонявшем селёдкой бочонке,
Старый ватник на ней, да платок на ребёнке.
Стыли жабры, но вспомнил и принял прибой.
И поплыли они прямиком на закат,
Где гремел водопад, обрывавшийся в бездну,
Где когда-то и я непременно исчезну,
Если только они не вернутся назад.
БЕЛАЯ НОЧЬ НАД ВАСИЛЬЕВСКИМ ОСТРОВОМ. 2003 г.
холст, масло
90 х 65 см
